Герцог вспомнил их игры — дуэли на деревянных мечах, летние дни, когда они лежали на горной лужайке, смотрели на облака и он рассказывал мальчику истории. Сказки и саги, вещавшие о мире, полном чудес.

— Я был в пещере и читал следы. — Слезы душили Альфадаса. — Ты любил их, мои истории, ты жил ими. Для тебя и Фьордландия была местом, где храбрые витязи спасают заколдованных принцесс. Местом, где добро побеждает зло. Такие люди, как ты, очень ценны, мой сын; именно потому, что они не утратили веру в чудеса, они могут дарить их другим. — Герцог вложил эльфийский кинжал в сложенные на груди руки сына. — Лут сплел для тебя очень короткую нить, Ульрик, но ты был таким, каким и мечтал быть, — героем. Велейф наверняка сочинит о тебе сагу. Наверное, она будет короткой, как твоя жизнь… Но, я думаю, люди в этой стране всегда будут помнить тебя, как помнят короля Озаберга. Ты отправился в путь, чтобы спасти свою принцессу, и убил тролля — в возрасте, когда другие дети катаются на деревянных лошадках. Вы с Хальгардой вместе прошли свой последний путь. — Альфадас запнулся, голос не слушался его. — Вы…

Ему вспомнились слова короля Хорзы. Ты же знаешь, наши героические истории всегда заканчиваются трагически и кроваво. Так уж повелось во Фьордландии.

— Жаль, что ты родился во Фьордландии.

Золотая березовая пыльца плясала в последнем свете зари. Альфадас опустил факел. Дерево погребального костра было полно молодых побегов. Оно не будет хорошо гореть. Пока герцог глядел на бледные стволы, из свежей почки проклюнулся зеленый листок.

Альфадас поднял голову. Воздух полнился золотой цветочной пыльцой. Свежая зелень украшала березы на берегу, они стояли в цвету… Посреди зимы!

— Убери факел, — мягко произнесла Эмерелль. — Он тебе не понадобится. Свет жизни детей не совсем угас. Осталась последняя искра. Я подарила им немного своего света. Они вернутся из темноты. Дай им время.

Королева казалась утомленной. В уходящем свете Альфадас увидел морщинки вокруг ее глаз, которых не замечал раньше. Она провела рукой по простому камню, висевшему у нее на груди.

— Ты прав, Альфадас. Люди, которые не утратили веру в чудо, могут иногда даровать чудеса другим. А теперь ложись и отдохни. Я буду стеречь твой сон.

Король

Преисполненный робкой надежды, глядел Альфадас на оленью тропу в угасающем свете вечерней зари. Десять дней прошло после битвы с троллями. Он вернулся в Зунненберг вместе с детьми. С Ульриком и Хальгардой все было хорошо. К его огромному удивлению, Эмерелль осталась с ними. Она заботилась о детях, а также о других раненых и стариках. Она изменилась. Эльфийка по-прежнему казалась неприступной, однако он никогда бы не подумал, что она войдет в вонючую, переполненную беженцами комнату, чтобы вылечить старух от подагры, спасти детям обмороженные пальцы и излечить раны воинов.

В Зунненберг отовсюду стекались выжившие в тролльской войне. Люди, потерявшие все, кроме своих жизней. Не сразу открылось, сколь яростно свирепствовал полководец троллей. Все города и деревни, расположенные к северу от Гонтабу, были сожжены. Повсюду вдоль берега можно было встретить груды черепов, вроде той, где нашли кинжал Ульрика. И никто не знал, сколько людей пустились в бега. Сотни замерзли на фьорде и в лесах.

Альфадас разослал всадников и сани на поиски беженцев. Герцог смотрел на долину. Загорались первые огни. Вокруг костров в снегу толпились мерзнущие люди. Словно лоскутное одеяло, ютились вдоль оленьей тропы жалкие лачуги. Они были построены наспех из всего, что попалось под руку: из парусины, старых одеял и сплетенных между собой еловых лап. В некоторых стены были из слежавшегося снега. Многие хибарки представляли собой только навес. Они не могли противостоять зиме, которая продлится еще много недель.

По приказу Альфадаса больных и раненых перенесли в немногие прочные дома Зунненберга. Получили приют также и старики, и дети.

Несмотря на то что сумеречный свет все быстрее уступал место мраку ночи, в долине ритмично стучали топоры. Через четыре дня после битвы на льду к людям и эльфам присоединился Оримедес с войском из более чем тысячи кентавров. Союзники пришли слишком поздно, чтобы воевать с троллями, но как раз вовремя, чтобы принять участие в сражении против зимы и разрухи. Они великодушно делились припасами с людьми. С тех пор как они пришли, никто не голодал. Поначалу многие беженцы сторонились полуконей, более того, смотрели на них с нескрываемым страхом. Слишком чужими представлялись непривычно высокие фигуры, наполовину человеческие, наполовину звериные. Но грубоватый характер кентавров делал их для фьордландцев ближе, чем эльфов. Оримедес и его воины помогали чем могли. Князь кентавров послал охотников в леса, чтобы запастись дичью. Большая часть кентавров участвовала в строительстве новых хижин из еловых бревен. Ежедневно вырастало по семь зданий. Новые жилища строили по мере того, как прибывали новые беженцы, и совсем скоро лоскутное одеяло палаточного городка должно было исчезнуть.

Эмерелль послала Йильвину в Сердце Страны, чтобы затребовать у мастера Альвиаса припасы и одежду. Благодаря волшебной силе королевы эльфийская воительница быстро оправилась от ран. От нее Альфадас узнал обо всех ужасах бегства его сына. Как изменит ребенка пережитое?

Уже сейчас истории, которые рассказывали друг другу беженцы об Ульрике, приобретали сказочные черты. Говорили, что он убил тролльского князя мечом мертвого короля Озаберга и таким образом спас жизнь девочке и эльфийке. В рассказах говорилось о том, что Ульрик и Хальгарда ехали по лесам верхом на Крови, под защитой древесных духов. Другие уверяли, что дух короля Озаберга явился детям, чтобы отвести их к своей потайной могиле и спасти от мороза.

Действительно ли в пещере лежал Озаберг? Крылатый шлем, бронзовый доспех и роскошный меч — все это совпадало с описанием мертвого короля из легенды. Но все равно это были лишь предположения.

Альфадас беспокоился из-за Ульрика. Нехорошо это — чувствовать себя героем, когда тебе всего семь. Интересно, как сложится его жизнь? Хорошо, что рядом с ним Хальгарда. Девочка вернет его с небес на землю, если он станет слишком задаваться. Альфадас слышал историю о призрачной собаке, которая украла у Хальгарды юность. Эмерелль вернула все. И сделала даже больше: она даровала Хальгарде зрение. Ребенок был слеп с рождения. Теперь он очень медленно привыкал к новому дару. Девочка носила снежную повязку, чтобы защититься от яркого света. Но королева заверяла, что эта чувствительность скоро пройдет.

Альфадас посмотрел на палаточный городок. Многому потребуется больше времени, чтобы исцелиться, как бы ни старалась Эмерелль. Фьордландия уже никогда не будет такой, как раньше. Половина ее городов разорена, большая часть воинов погибла или покалечена. Как защищаться, если тролли вернутся?

Когда Альфадас думал о том, что предстояло сделать, он чувствовал себя старым и усталым.

Герцог отвернулся и снова взглянул на оленью тропу. Где же его друг? Вот уже пять дней нет эльфа. Опаздывает, потому что нашел? Сердце Альфадаса забилось быстрее, несмотря на то что в последнее время он запрещал себе надеяться. Мауравани не смогли обнаружить Аслу и Кадлин. А лучших следопытов, чем они, и искать не стоило. Но его друг будет неутомим. Если и существовал тот, кто мог обнаружить то, что ускользнуло от маураван, то это Олловейн!

Альфадас услышал топот подков задолго до того, как увидел эльфа. Крупная лошадь осторожно спускалась по покрытой снегом горной тропе. Всадник держался в седле прямо. Он плотно завернулся в плащ. Заметив герцога, он хлопнул лошадь по шее и спешился. Путник казался очень усталым.

Альфадас глянул на темную тропу. Всадник был один. Нельзя было надеяться, с горечью подумал фьордландец. Надежда — это страх, сладость которого слишком легко превращается в горечь.